В который раз восславлю ту свою часть, что, как истый Плюшкин, терпеливо хранит мои старые записи. Их много сейчас - отрывки того, что никогда не будет написано. Их смешно перечитывать, такая ахинея большей частью... А иногда даже увлекает, зачитываешься, и ярость берет, хочется заорать - аффтар, ты сволочь, что там дальше-то?! И пинать некого, поскольку этот сволочной аффтар - я, млин.
Из откопанного на компе.
Имя мира: Анфиса (славянская).
Стиль: Гротеск.
Статус: Мертв.
читать дальше
Бывало, меня спрашивали, ради кого я это делаю. Ради себя, конечно. Ради него я никогда ничего не делала. Ему это даром не надо было. Он же был чародеем.
Нет, не обычным чародеем, не дипломированный специалист и никакой трудовой книжки. Он просто сам по себе был чародеем. С рождения. Правда, дед говорил, что это не отменяет того факта, что он с рождения был и психом, уроненным во младенчестве на лед, причём неоднократно. Но то, что дед его запомнил, о многом говорит.
Однажды он повёл меня на рыбалку.
Я думала, будет пруд, озеро, на худой случай, зная его, я предположила, что это может быть бочка или канализационный сток - он был заядлый спортсмен, и для него сама рыбалка была потрясающим действом, и когда он действительно ловил рыбу, это сбивало его с толку.
Обычно на его крючок клевало что угодно, всё, что вы можете себе представить, даже если вы представили дырокол – кроме рыбы. Вот поэтому он и был чародеем, хотя его чародейские способности на рыбалке без рыбы не заканчивались, но я считала это величайшим чудом из мною познанных.
Он привел меня на пшеничное поле. Это было золотое море – но только метафорически. Я сказала, что это чересчур даже для чародея. Но он подхватил удочки и кивнул на единственное дерево в поле. Мы залезли на него и опустили крючки в пшеницу.
- Как ты думаешь, что за рыба здесь водится?
- Сумасшедшая?
- Хорошо. Сумасшедшая. А ещё какая?
- Ну… золотая, - сказала я. Но мне всё-таки было семь лет, и я добавила: - И крылатая.
- Крылатая?
- А как же она будет плавать в пшенице? Только если у неё есть крылья.
- Хорошо, - сказал он. - Сумасшедшая. Крылатая… И золотая.
Поплавок, обалдело зависший в воздухе, дёрнулся.
Мы тогда поймали целое ведро рыб. Слепяще-золотые, с коротенькими зачатками крылышек по бокам, они всё рвались обратно в своё поле. Они не были сумасшедшими… Хотя, крылатая рыба, которая живёт в пшенице, вряд ли может быть нормальной.
Тогда я впервые подумала, что хочу быть такой же.
Хочу ловить рыбу в пшенице.
Хочу быть чародейкой.