Над чем бы ученые не работали, у них все равно получается оружие.
*
Берегись человека, который упорно трудится, чтобы получить знания, а получив их, обнаруживает, что не стал ничуть умнее. И он начинает смертельно ненавидеть тех людей, которые так же невежественны, как он, но никакого труда к этому не приложили.
*
— Чуть ли не сто тысяч лет взрослые вертят под носом у своих детей такой переплёт из верёвочки… Не удивительно, что ребята растут психами. Ведь такая «кошкина колыбель» — просто переплетённые иксы на чьих-то руках. А малыши смотрят, смотрят, смотрят… И никакой, к чёрту, кошки,
никакой, к чёрту, колыбельки нет!

Я бы даже подпись поменяла, если бы мне нынешная тоже сильно не нравилась)
*
Я же, как боконист, предупреждаю: Тот, кто не поймет, как можно основать полезную религию на лжи, не поймет и эту книжку.
*
И я вспомнил Четырнадцатый том сочинений Боконона — прошлой ночью я прочёл его весь целиком. Четырнадцатый том озаглавлен так: «Может ли разумный человек, учитывая опыт прошедших веков, питать хоть малейшую надежду на светлое будущее человечества?» Прочесть Четырнадцатый том недолго. Он состоит всего из одного слова и точки: «Нет».
*
"Рука, снабжающая товарами кафе и лавки, правит миром". "Сначала организуем в нашей республике кафе, продуктовые лавки, газовые камеры и национальный спорт. После этого можно написать нашу конституцию".
*
И большая, но вкусная цитата78. В СТАЛЬНОМ КОЛЬЦЕ
- Когда Боконон и Маккэйб много лет назад завладели этой жалкой страной, - продолжал Джулиан Касл, - они выгнали всех попов. И Боконон, шутник и циник, изобрел новую религию.
- Слыхал,- сказал я.
- Ну вот, когда стало ясно, что никакими государственными или экономическими реформами нельзя облегчить жалкую жизнь этого народа, религия стала единственным способом вселять в людей надежду. Правда стала врагом народа, потому что правда была страшной, и Боконон поставил себе цель - давать людям ложь, приукрашивая ее все больше и больше.
- Как же случилось, что он оказался вне закона?
- Это он сам придумал. Он попросил Маккэйба объявить вне закона и его самого, и его учение, чтобы внести в жизнь верующих больше напряженности, больше остроты. Кстати, он написал об этом небольшой стишок. И Касл прочел стишок, которого нет в "Книгах Боконона":
С правительством простился я,
Сказав им откровенно,
Что вера - разновидность
Государственной измены.
- Боконон и крюк придумал как самое подходящее наказание за боконизм,- сказал Касл.- Он видел когда-то такой крюк в комнате пыток в музее мадам Тюссо.- Касл жутко скривился и подмигнул:- Тоже для острастки.
- И многие погибли на крюке?
- Не с самого начала, не сразу. Сначала было одно притворство. Ловко распускались слухи насчет казней, но на самом деле никто не мог сказать, кого же казнили. Маккэйб немало повеселился, придумывая самые кровожадные угрозы по адресу боконистов, то есть всего народа.
А Боконон уютно скрывался в джунглях,- продолжал Касл,- там писал, проповедовал целыми днями и кормился всякими вкусностями, которые приносили его последователи.
Маккэйб собирал безработных, а безработными были почти все, и организовывал огромные облавы на Боконона. Каждые полгода он объявлял торжественно, что Боконон окружен стальным кольцом и кольцо это безжалостно смыкается.
Но потом командиры этого стального кольца, доведенные горькой неудачей чуть ли не до апоплексического удара, докладывали Маккэйбу, что Боконону удалось невозможное.
Он убежал, он испарился, он остался жив, он снова будет проповедовать. Чудо из чудес!

79. ПОЧЕМУ МАККЭЙБ ОГРУБЕЛ ДУШОЙ
- Маккэйбу и Боконону не удалось поднять то, что зовется "уровень жизни",- продолжал Касл.- По правде говоря, жизнь осталась такой же короткой, такой же грубой, такой же жалкой.
Но люди уже меньше думали об этой страшной правде. Чем больше разрасталась живая легенда о жестоком тиране и кротком святом, скрытом в джунглях, тем счастливее становился народ. Все были заняты одним делом: каждый играл свою роль в спектакле - и любой человек на свете мог этот спектакль понять, мог ему аплодировать.
- Значит, жизнь стала произведением искусства!- восхитился я.
- Да. Но тут возникла одна помеха.
- Какая?
- Вся драма ожесточила души обоих главных актеров - Маккэйба и Боконона. В молодости они очень походили друг на друга, оба были наполовину ангелами, наполовину пиратами.
Но по пьесе требовалось, чтобы пиратская половина Бокононовой души и ангельская половина души Маккэйба ссохлись и отпали. И оба, Маккэйб и Боконон, заплатили жестокой мукой за счастье народа: Маккэйб познал муки тирана, Боконон - мучения святого. Оба, по существу, спятили с ума.